Читать книгу - "Ягге и магия вуду [ = Гроб на колесиках ] - Дмитрий Емец"

Я заглянул в саркофаг, и… внезапно сердце мое перестало биться. В саркофаге лежала Настя. Ее лицо было мертвенно-бледным, а руки были сложены на груди, как у покойницы.

5

Я взволнованно всматривался в такое родное и дорогое мне лицо. Вот маленький шрамик на левой скуле, а вот губы. Даже теперь они сохраняют упрямое выражение. Я искал ее и нашел за замурованной стеной в Безумной Пирамиде. Но жива ли она? Неужели я нашел ее для того, чтобы снова потерять?

– Что ты стоишь, как истукан? Послушай, дышит ли она! – начал распоряжаться талисман.

Я поспешил прильнуть ухом к груди Насти. Сердце не билось. Во всяком случае, я не слышал его ударов. Мне почудилось, что внутри меня что-то оборвалось.

– Не дышит, – сказал я хрипло.

– Эх ты, чайник! – фыркнул талисман. – Разве так проверяют? Приложи ей к ноздрям зеркало.

– У меня нет зеркала.

– Всему приходится учить! Используй меня вместо зеркала! Заодно протри меня тряпочкой, ненавижу чувствовать себя неухоженным.

Я схватил полумесяц и, протерев его, приложил к ноздрям Насти. Я держал талисман у ноздрей и боялся взглянуть на него. «Вдруг там ничего не будет?» – думал я со страхом.

– Да дышит, она дышит! Сопит как паровоз! Убери меня немедленно, а то вдруг у нее насморк! – завопил вдруг талисман.

Взглянув на него, я с облегчением обнаружил крошечное затуманенное пятнышко. Настя дышала, но очень слабо.

Я принялся трясти ее, но девочка не просыпалась.

– Сонные заклятия так не снимаются! – со знанием дела заявил полумесяц.

– А как снимаются?

– Сколько владельцев сменил, а такого олуха впервые встречаю! Тебе в детстве сказки читали? Поцелуй ее, только и всего!

– Поцеловать? – переспросил я.

– Ну да, поцеловать. А что, какие-то проблемы со свежестью дыхания? Забыл пожевать «Орбит»? – язвительно поинтересовался полумесяц.

– Отстань!

– Это еще кто к кому пристает! Я тебя на шею не вешал! – возмутился талисман.

Ощущая, как, должно быть, нелепо я выгляжу, грязный, запыленный, пропахший пометом Гарпий, с застрявшим в волосах многовековым прахом египетских воинов, я неуверенно потянулся губами к Насте.

– Отвернись! – велел я талисману.

– Пожалуйста! – отозвался тот и мигом повернулся на шнурке. – Отвернуться я всегда не против. Я и этой стороной отлично вижу! – хихикнул он.

Я наклонился к лицу девочки и замер, не решаясь прикоснуться к ней губами. Родственник кладенца, висевший у меня на поясе, нетерпеливо заерзал в ножнах.

– Ненавижу слюнявые сцены! Давай лучше я ее зарублю! – внезапно предложил он.

– Зачем? – испугался я.

Меч смутился.

– Забудем об этом. Я просто так спросил. Вдруг она на тебя нападает или там что, – пробормотал он. У этого маньяка явно чесалось лезвие.

– Горько! – завопил подглядывающий талисман.

Я коснулся своими губами губ девочки и сразу отстранился. Честно говоря, я так психовал, что сам не понял, был ли поцелуй или не было. Меч загоготал.

– Разве так целуются? Эх ты, чайник! Давай еще! – велел талисман.

Я снова стал наклоняться, но тут ресницы Насти дрогнули. В следующий миг она открыла глаза и уставилась на меня.

– Кто это? – промурлыкала Настя, сладко потягиваясь.

– Я. Кирилл.

– А чего ты надо мной навис? Мерзляки уже ушли?

– Ушли, – ответил я, сообразив, что она ничего не помнит.

Девочка рывком села в саркофаге, озадаченно огляделась и, обнаружив, в каком милом местечке она отдыхает, взвизгнула.

– Как я здесь очутилась?

– Тебя унесла мумия.

– Му..?! А-а!

Настя снова взвизгнула, еще громче прежнего. Меч раздраженно заерзал в ножнах, а талисман проворчал, что если раньше нас кто-то мог и не слышать, то теперь о нас знают на сорок километров вокруг.

– О боже, я вспоминаю, что меня действительно кто-то схватил! – с ужасом прошептала Настя. Сощурившись, она вгляделась мне в лицо. Бедняжка, без очков ей было сложновато что-то различить. – Кирилл, ты уверен, что ты – это ты? – спросила она подозрительно.

– Уверен.

– Спорю, что ты – это не ты… – сказала она, но уже скорее по привычке.

Я хмыкнул. Меня всегда поражала в Насте способность спорить по пустякам и по большому счету ничему не удивляться, хотя, конечно, и она была любительницей повизжать.

Настя провела ладонью по моей запыленной щеке. Я поморщился: как раз здесь была ссадина, оставшаяся после встречи с Оскаленным Мертвецом.

– Бедняга, ну и досталось же тебе! Как ты меня нашел? – спросила она.

Я вкратце рассказал ей о своих приключениях. О поцелуе я, разумеется, умолчал.

– Щенячьи нежности! Чмок-чмок! Тьфу! – пробурчал меч.

Девочка удивленно подалась вперед.

– О чем это он?

– Не обращай внимания. Он бредит, – быстро ответил я.

– Можешь меня оскорблять сколько угодно. Все равно через двадцать три часа сорок пять минут я тебя зарублю. А до этих пор можешь и не говорить девчонке, что ты ее поцеловал, – заупрямился меч.

Настя пораженно уставилась на меня.

– Ты… меня… поцеловал? Меня?

Багровея, я отвернулся. На мое счастье, в разговор вмешался талисман:

– Между прочим, здесь неподалеку еще один саркофаг. И кое-кто в нем уже начинает ворочаться. Вот-вот этот кое-кто проснется и начнет обход пирамиды. Я сообщаю это так, если вам, конечно, интересно.

6

Перед огромным, покрытым трещинами саркофагом Фараона мордами друг к другу сидели два каменных дракона. Стоило мне ступить между ними, как глаза каменных драконов зажглись, а из ноздрей повалил едкий серный дым. Оживая, драконы двинулись ко мне.

– Коснись их ключом! Скорее! – испуганно пропищал талисман.

Я коснулся драконов ключом, и оба они вновь окаменели. Решительно встав ближайшему дракону на спину, я дотянулся до замочной скважины, черневшей вблизи крышки саркофага, и дважды повернул в ней ключ.

Внезапно ключ в моих руках стал плавиться и растаял, превратившись в светлый дымок. Послышался глухой гул. Крышка саркофага медленно отодвинулась.

Забравшись на саркофаг, я увидел лежащую в ней мумию, обернутую просмоленными холстами. Рот мумии был приоткрыт. Не разрешая себе испугаться, я сунул в него руку и выхватил у нее изо рта палец Красной Руки. В отличие от указательного средний палец был малоподвижен и лишь слегка шевельнулся, когда я сунул его в холщовую сумку.